На велике через всю Японию
11 сентября. Перемотка Токио
Вечером нас ждал Янис на станции Shinjuku. В половине десятого вечера он был еще в рабочей рубашке и брюках. Мы пошли ужинать в корейский район.
— В Токио много колоритных районов. — Янис — мой гид вот уже три месяца. Мы общались, когда я был в Израиле, через ЖЖ и по скайпу, и теперь впервые увиделись вживую. Он работает программистом и живет в Японии уже шестой год. При этом не имеет гражданства.
— Только вид на жительство.
— А если жениться японке?
— Ничего не поменяется, получить японское гражданство очень сложно.
— Ты встречаешься с японкой? — я спросил его, когда мы уже были в ресторане.
— Да.
— Чем это отличаются от отношений с российской девушкой?
Янис заверил меня, что отношения с японкой абсолютно другие. И несмотря на то, что общий ответ был “тебе надо просто попробовать, чтобы понять” некоторые нюансы я все же попытался понять. По его словам, главным в отношениях является мужчина — это заявление меня не сильно удивило.
— Мужчина — центр, он решает, куда пойти и что делать.
— А девушка может отказаться?
— Да, тогда парню просто нужно придумать другое место.
Наверное, это не распространяется на все японские пары. Чего-то ярко выраженного выпытать мне так и не удалось — стоит все-таки попробовать.
От корейского ресторана в сторону станции Shinjuku мы возвращались через район красных фонарей. Толстый негр подошел к Петеру с визиткой и улыбнулся живо и приятно.
— Чувак, тебе это понравится, я обещаю.
— Нет, спасибо.
— Тебе надо попробовать.
Кроме проституции, тут предлагают разные виды услуг. Голая девушка сделает вам массаж за 3000 йен, 40 минут ублажения рукой за 2000 йен.
— Это ты называешь опасным районом, я ничего такого не увидел.
— Ты только что увидел много людей мафии.
— Да? Я не заметил…
— Туристу сложно их различить, да они и не представляют никакой угрозы для туристов.
Петер-таки решил вернуться к той девушке, в надежде, что у нее улучшилось настроение, но завтра, а сегодня мы продолжили банкет на мосту за разговором о жизни с банкой пива.
Всего я провел в Токио три дня. Отдыхал, гулял и отъедался.
На утро третьего дня я встал рано, чтобы успеть на аукцион тунца в токийском рыбном рынке, но в среду рынок закрыт. Я проехал на велосипеде через весь Токио. От Шинагава до центра и дальше на северовосток к Matsudo.
На выезде, зашел пообщаться с дядей из Херошима Моторс — магазине-мастерской ретро ягуаров.
И все.. снова дорога, привычная, размеренная. Жди меня, Токио, где-то в конце октября. Я с тобой еще не прощаюсь.
11 сентября. Все пути ведут в Токио
У Ричарда как всегда много народу. Клуб путешественников, круг поддержки велосипедистов — можно называть как угодно. На кухне за чаем, пивом, кофе каждый делится своей историей.
— Я проехал Казахстан, и на границе с Китаем мне отказали в визе. Представляешь? Я уже был готов, уже думал, где поеду, где остановлюсь, и тут мне отказали…
— Ты указал в форме, что ты велосипедист? Они не хотят у себя велосипедистов.
— Почему?
— Не знаю, мне тоже отказали сначала, но потом я сказал, что продал свой велик и хочу заполнить новую форму.
— Да, это умно. Так я застрял на границе, не знал, что делать. Друзья посоветовали мне полететь в Южную Корею. Кстати, советую: Корея — интересная страна.
— Сколько ты уже катаешься?
— Чуть больше двух лет. — это Петер из деревни возле Франкфурта. Проехал Албанию, Сирию, Пакистан, Турцию, Азербайджан, Киргистан, Узбекистан, Китай, Корею.
Алекс из Канады говорит с французским акцентом, путешествует с января.
— Я был в России, ты знаешь, есть такой напиток… как он называется, из хлеба сахара…
— Квас.
— Да, точно, квас и манты, ты ел манты? — сзади на велосипед в место железного багажника у него прибита фанера, на ней стоит холодильник для еды. Проволокой к раме прикручены банки из-под кофе. Одна для орехов, другая для инструментов и еще непонятно для чего. На всякий случай в трубе под сидушкой запасные спицы.
Мы поехали в велосипедный магазин. Алексу нужна коробка, через два дня он улетает в Лос Анджелес, а оттуда на велосипеде в Алабаму, Нью-Йорк, Небраска, штат Вашингтон — квадрат по карте. Петеру нужны гайки на заднее колесо, а я все никак не найду нормальную газовую горелку.
— Я остановился у одной девушки из Германии. По переписке она казалась такой классной, знаешь, говорила, что может даже присоединится ко мне. Я покажу тебе ее фото. Но сейчас у нее какое-то странное настроение. То она в депрессии. Не хочет разговаривать.
— О, у меня было такое в Саппоро…
— Я ненавижу это. Знаешь, я пытаюсь шутить, разговорить ее, вообще никак. Это неприятно, знаешь? Ты находишься у нее дома, зависишь от нее. Как Ричард, я могу у него остаться?
— Да, ему по фиг, можешь быть сколько угодно.
— Интернет, стирка?
— Да, все есть.
— Надо будет пообщаться с ним. Я не знаю, как с ней быть, сказать ей, что я уеду…
— Алекс, мы точно в ту сторону едем?
Мы проехали уже несколько кварталов, переехали несколько мостов, а магазина не нашли.
— Может, отдохнем? — мы остановились перекусить у Lawson’a. Все мы едим в этом магазине.
— Вчера мы были с ней в одном гей-клубе. Я не знал, что это гей-клуб, но мне понравилось. Музыка хорошая, люди смешные. Один подходит ко мне, говорит:
— О, ты турист, можно я тебя сфотографирую? — Нет проблем. — говорю. — Купи мне выпить и фотай, сколько хочешь.
— Он купил тебе выпить?
— Ну да. Он какой-то фотограф, продает их потом, наверное. Вообще я так часто делаю. У тебя бывало, что кто-то покупает тебе еду в магазинах?
— Да, мне даже давали деньги два раза. Есть еще такая штука, я ее называю лапша с бонусом.
— Ну?
— Берешь, покупаешь лапшу и где-нибудь в деревне подъезжаешь к дому и просишь кипяток.
— Кипяток?
— Да, обычно из этого бывает продолжение. Знаешь? Либо тебя накормят как надо, может, в душ дадут сходить или пригласят переночевать. И то, и другое хорошо.
— О, я попробую. Ты сам придумал?
— Мне просто один раз нужен был кипяток, и мне вынесли еще кучу разных японских вкусностей.
— О, это круто. Мне один раз сказали, пошли в магазин я куплю тебе все, что захочешь. Что бы ты сделал?
— В смысле?
— Ну я могу набрать всего, потом он скажет "ммм, нет, я не могу" — глупо.
До велосипедного магазина мы так и не доехали. Тут рядом есть Rainbow Bridge, он ведет на искусственный остров, построенный на месте огромной мусорной свалке, существовавших до 90-х годов. На мосту нельзя ехать на велосипеде. Двое рабочих в фуражках надели нам на задние колеса дощечку с маленькими колесиками, похожую на скейт, чтобы мы могли толкать велосипед рядом с собой.
— Не знаю, что делать с этой девушкой. Это проблема, знаешь? Я ехал быстро, у меня были такие удачные вписки, но я не задерживался нигде особо. Думал, мало ли, может что-то получится. Вообще, с CS у женщин это головная боль. С парнем ты можешь выйти куда-нибудь на вечеринку, познакомится с кем-то, смотреть на других женщин, а тут нет — тебе надо быть только с ней, никуда не засматриваться.
— Да, при этом ты знаешь ее пару часов, и между вами ничего нет. Просто ночуешь у нее.
— Да-да-да. У них есть какая-то такая штука. Они могут обидеться, если ты смотришь на других. Не знаю… Я предпочитаю искать вписку у парней.
— Иногда, когда женщина принимает твой запрос (в CouchSurfing) ты думаешь, почему она это сделала? Может, ты ей понравился.
— Да-да-да. И в CS это проблема, знаешь? Ты не можешь ничего сделать, потому что тебе может казаться, что что-то назревает, но на самом деле не так. И все может перекоситься, один плохой отзыв у тебя в профиле и все, понимаешь.
— Да.. Меня в Саппоро обвинили, что я сломал газовую плитку. И на утро спросили с намеком: “Где ты сегодня ночуешь?”. Это был самый плохой мой опыт в CS.
Между тем, с моста открывается вид на залив острова, офис Fuji TV и по синей глади во все стороны бороздят катера.
8 сентября. По следам трагедии 3.11: ехать — не ехать?
Прошлый день был плохим и стрессовым. Трасса, грузовики, холод. Я проезжаю который день подряд по 70-80 километров, так что коленки начинают болеть. Это перестало быть путешествием, а стало каким-то механическим кручением педалей с полузакрытыми глазами. Сначала я хотел заснуть на крытой автобусной остановке, но комары стали летать вокруг и кусать в руки. Утром пар стал исходить от влажной почвы и травы и подниматься в безоблачное небо — как будто тучи ночевали на земле. Через полчаса небо было окутано серой массой. Я нашел ночлег у храма Шинту, когда было уже светло. Расстелив походную пенку, я отключился.
Иногда хочется запомнить момент таким, каким ты его видишь, когда открываешь глаза. Так я хочу запомнить это утро.
Солнце светило ярко, и небо опять было чистым и голубым. Это совершенно новый день, как по погоде, так и по ощущению. Вокруг одни поля речки и деревянные избы. Где в этих местах можно попить кофе? Через пятьсот метров я уткнулся в табличку, где было изображено кофе, тарелка и сердечко. Парень в очках позвал меня жестом руки.
— Ты хочешь кофе? Давай иди сюда, бесплатно! — именно так должно начинаться каждое утро.
Место называется Aimaki в честь фамилии хозяина и находится в районе города Кesennumana, префектуры Iwate.
— Я сам люблю путешествовать, мы с женой объездили всю Азию. — Он подал мне меню, которое содержало блюда из тех мест, в которых они бывали. Такой кулинарный семейный альбом.
У барной стойки — полка с журналами, фотографиями. Я заметил прибор для измерения радиации. Среди журналов — памятный альбом с фотографиями трагедии. На самой первой — огромная волна, дальше разрушения, палаточный городок, раздача еды и, наконец, фото детей, рожденных в этот день. Еще один памятный альбом с фото этих мест до цунами.
Он подал мне холодный каппучино.
— Куда ты едешь дальше?
— Я не знаю. Возможно через Фукушиму, я так и не понял, опасно там или нет.
— Послушай меня, там опасно. Не верь тому, что говорят. Правительство говорит, что радиации нет, чтобы вернуть людей к их обычной жизни, но там опасно.
— А ты откуда знаешь?
— Я разговаривал с людьми, там люди часто обращаются к врачу с жалобами на чрезмерную усталость, тошноту. Продукты оттуда — опасные, не покупай их, я не покупаю для своего ресторана продуктов из Фукушимы.
Несколько дней назад я с помощью своих японских друзей связался с японским министерством туризма. Они, зная о моих намерениях проехать Фукушима, попросили разъяснить, как можно мне помочь. Прошло три дня, но ответа еще нет.
Я ехал в Сендай целый день, 107 километров, прибывая в раздумьях. Ехать или не ехать?
Вписку CS найти не удалось. В одиннадцать вечера, я отрубился на полу комнаты в хостеле после банки пива и проспал до десяти утра.
В двеннадцать я уже купил билет на поезд до Токио и позвонил Ричарду.
— Оо! Привет, как поживаешь? Как твое путешествие?
— Все отлично, как ты?
— Я на работе сейчас.
— Можно я приеду сегодня вечером?
— Да, без проблем. У меня сейчас много народу в доме: ночуют еще два велосипедиста, но мы найдем тебе место, ты не волнуйся.
В Сендае 8-9 сентября проходит уличный джазовый фестиваль. Слиться с толпой под звуки живой музыки — это то, что мне надо.
В девять часов вечера я уже в Токио, расстояние пяти дней на велосипеде было покрыто за полтора часа. До этого в Сендае, на заправке, я помыл велосипед, вспомнив, что он белый. Теперь на него все заглядываются.
На станции Шинагава, в Токио, ко мне подошли шесть пьяных работников страховой компании, они были в ресторане всем коллективом.
— Ты молодец, что решился на это путешествие.
— Спасибо.
Самый пьяный из них, был похож на Тома Хенкса, азиатский вариант.
— Но скажи мне… почему Япония? — он с трудом выговаривал, слегка прикрыв глаза.
— Тут красиво. — я сказал это так, как говорил на Хоккайдо, потом на Хонсю в начале, но в голове промелькнули картины последних дней.
Он протянул мне руку, положив вторую на плече.
— Ты молодец… я тебя уважаю…
Потом он что-то сказал на японском своим коллегам, и через минуту мне в карман сунули 6000 йен.
Восстанавливаю силы перед заездом.
6 сентября. По следам трагедии 3.11: на крыше дома
Прошлой ночью я ночевал в бараке — новом жилище для потерявших дом в результате цунами. Длинные бараки метров сто в длину объединены по парам одной крышей и коридором. В квартире на троих человек две спальни и кухня с прихожей.
— Сатоши подумал, что у тебя проблемы. — Сатоши, это парень, который меня пригласил к себе в дом, увидев, как в одиннадцать часов вечера я поедаю поздний ужин у магазина Lawson.
— Нет, у меня все нормально, я просто ужинал. — из за дождя, я проехал за день только 14 километров и собирался ехать всю ночь, чтобы добраться быстрей до Сендая.
Сатоши спал в своей комнате, когда 11-марта цунами захлестнуло их дом в Kamaishi, префектура Iwate. Стены первого этажа разрушились, а он вместе с полом и крышей второго дрейфовал в море. Без еды. Воды было немного, ровно столько, чтобы его нашли живым. Эвакуированные родители ждали вестей каждый день в палаточном городке, пока вечером третьего он не был найден.
— Это временное жилье, у нас был большой дом. — отец на всякий случай напоминает. Мы сидим втроем, по-японски, на полу в спальне Сатоши. На стенах фотографии былых времен: секция карате, с друзьями на пляже. Толстый французский бульдог присел ему на ноги. Тому чуть больше года, как и новой жизни этой семьи. Сейчас Сатоши устроился строителем на местных восстановлениях.
По всему побережью видны разрушенные постройки, ведутся восстановительные работы. Я был на одном из побережий, в префектуре Iwate. Видел фундаменты домов, мусор, коррозию почвы и геодезистов в светлых робах.
В кармашке у трассы, где можно передохнуть от жары и шума, выпить колы и пообщаться с водителями, я встретил работника компании Citizen.
— У меня была встреча здесь неподалеку, а теперь я еду в Токио. — до Токио ему рулить около пяти часов. На возвышенности открывается вид на тихоокеанскую гавань, откуда видно побережье, залысина с отступившей полосой леса и несколько домов. От сюда вполне можно было наблюдать, как высокая волна находит на берег и разрушает дома.
— Тут, где мы стоим, безопасно?
— Да-да, безопасно. — он смеется. — Мы на высоте может 200 метров над уровнем моря.
В Токио тогда прошло землетрясение, обошлось без серьезных последствий,
— Как ощущалось землетрясение в Токио?
— У меня люстра в гостиной ходила под потолком.
— Наверное, очень страшно.
— Да-да, я был очень напуган.
Но землетрясение может пройти везде, даже на Хоккайдо, здание имеют сейсмоустойчеую проектировку, и опасность сведена к минимуму. Я спросил его, как люди живут семьями, обустраивают дома, зная, что в один день будет цунами, и они все потеряют. Его ответ на простом английском прозвучал примерно так. При этом он смеялся, как будто рассказывал нелепый случай из жизни.
— Некоторые люди работают у моря, они каждый день спускаются к побережью, а вечером поднимаются опять. Им это надоедает, и они строят дома прямо у побережья. — Смеется. — Есть линия, определенная государством, за которой нельзя строит дома, как раз из-за цунами, но люди все равно строят. — Смеется.
Государство выделило деньги всем, кто пострадал от цунами, даже тем, кто построил дома за чертой, но сейчас закон изменили.
В Японии существует система предупреждения, но в марте прошлого года сначала было землетрясение 8.5 баллов. Пока люди были заняты землетрясением, неожиданно пришло цунами. В результате погибло около 20,000 человек, еще 2000 до сих пор считаются без вести пропавшими.
Этим вечером я опять еду после захода солнца. Обычно я двигался по трассе и видел побережье только издалека. Видел технику и слышал шум отбойных молотков. Но на этот раз я вбил в Google Maps “Сендай”, и он протащил меня по сокращенному пути по таким развалинам.
В темноте видны лишь фундаменты домов такие, какие бывают при раскопках —30 сантиметров над землей. Целые районы фундаментов. Можно разглядеть разметку на дорогах. Тут была парковка, вот место для инвалидов, а тут баскетбольная площадка. В нескольких домах стоят буддиские статуэтки и положены цветы.
Дорога идет то вверх, то вниз, на спуске стоит дорожный указатель “Начало зоны цунами”. Из трещин в асфальте пробивается сорняк. Там, где были когда-то пшеничные поля, растет смешанный сухой некрасивый кустарник. Подъем и знак “Конец зоны цунами”. Тут стоит строительная техника и наспех сколоченные бараки для строителей — их тут много. В связи с этим, первым делом восстановлены бары, забегаловки, по улицам, где в фундаментах стоит неприятный запах застоявшейся морской воды и лежит жеваный металл, тут и там видны красные фонари и вывески забегаловок. Чистенький Lawson — магазин готовой пищи, сигарет, напитков горит в темноте голубой вывеской, которую ничто не загораживает.
Это был город одноэтажных домов, разноцветных крыш с живописным побережьем, курортом, фестивалями, яхтами и теплыми ночами.
Возле Lawson’a останавливается микроавтобус и из него выходит пьяный рабочий с женщиной.
— Привет!
— Привет
— See you. — он проходит, шатаясь, в магазин.
Еще одной декорацией конца зоны цунами являются надгробные плиты. Целые стоянки мраморных плит. Тракторы, экскаваторы, грузовики и надгробные плиты. Потом вниз: фундаменты, сорняк, вонь. Я ныряю и выныриваю снова. Теперь мне хочется вынырнуть навсегда, дорога уходит в глубь острова, напоследок в темноте я снова вижу надгробные плиты.
Отличная разрядка после такого дня. Преодолев очередную горку, решил остановиться на обочине. Там стоял какой-то караван, и в нем горел свет. В наушниках у меня играло что-то спокойное, вдруг я услышал очень сильный грохот, даже испугался. Снял наушники и стал в шуме различать ритм.
Еще новости и статьи про Соболь 4x4
Автомобилистов подразнили прототипом нового ГАЗ «Соболь 4×4»
«Карго-клипс» превратит грузовой фургон во все что угодно – от автодома до мастерской
Конь-огонь
«Это не ГАЗель»: Третий СобольFest прошел под Тверью
Клуб «ГАЗ Соболь 4х4» расширяется
Как самому сделать бампер
Алюляй поехал через всю страну
Женщины в "Соболях"
В комментариях запрещен мат.
